О романе Огюстена Берроуза «Бегом с ножницами»
Автобиографический роман Огюстена Берроуза «Бегом с ножницами» (Running with Scissors) держится, как на гвозде, на одной сцене, которая с юридической точки зрения может быть квалифицирована только как изнасилование педофилом 12-летнего мальчика, решившего, что он – гей. Назвать эту сцену любовной язык не поворачивается, хотя связь – полюбовная.
В остальном книга детских и юношеских воспоминаний – банальна донельзя. Отголоски благожелательных отзывов левых изданий, нашедших место на задней обложке книги и ее присутствие в списке бестселлеров «Нью-Йорк таймс» можно скорее списать на симпатии критиков этих изданий, чем на талант автора. И, тем не менее, в романе можно увидеть достойную разговора метафору.
Мать Огюстена – безостановочно курящая поэтесса, единственной аудиторией которой являются члены клубов читателей при книжных магазинах. Его отец – профессор-математик, топящий свою ненависть к жене в спиртном. Супруги посещают психиатра – доктора Финча, который помогает им обрести душевный покой путем развода. Поскольку мать Огюстена часто оказывается в психбольнице, а отец знать не хочет сына, доктор Финч берет его под свою опеку и он переселяется в его дом.
Это – странный дом. Его можно назвать дурдомом на дому. В нем царят грязь и беспорядок, помимо жены и родной дочери Финча его остальные обитатели – бывшие или нынешние пациенты доктора. Это – мир, в котором протекают самые важные для становления мальчика годы.
Медицинское кредо доктора – свободные люди со свободной волей должны жить так, как они хотят жить. Ничто не должно стоять на пути их стремления к самовыражению, невзирая на возраст. Так одна из его приемных дочерей в 13-летнем возрасте оказывается пристроенной к состоятельному педофилу, который для соблюдения приличий тоже становится ее законным опекуном, хотя все знают о характере их отношений. Один из приемных сыновей доктора – Букман – становится любовником малолетнего Огюстена. Когда Огюстен отказывается ходить в школу, доктор помогает ему инсценировать самоубийство, а затем кладет в психушку, после которой сообщает школьной администрации, что мальчик временно не может посещать занятия. Когда выясняется, что мать Огюстена – лесбиянка, (ах, так вот почему у нее не складывалось с мужем! И не потому ли тот запил?), ее партнершей становится, кто бы вы подумали? – новая пациентка доктора Финча. Узнав, что ее 13-летний сын – гей, мать благославляет его на то, чтобы он не изменял своей природе.
Старый охотник из рассказа Хемингуэя «Недолгое счастье Френсиса Макомбера», раздумывая о своих клиентах, спрашивает себя: «Если муж – дурак, а жена – дрянь, то какими могут быть дети?» Этот вопрос, в той или иной форме, звучит, кажется, с начала времен. Не исключаю, что первым его задал, посмеиваясь, змей-искуситель из Эдемского сада.
Что ожидать от Огюстена, с учетом обстоятельств его жизни? Если его мать сумасшедшая поэтесса, отец – алкоголик, а опекуны – доктор психиатр и его пациенты? Чем наполнена жизнь подростка, так быстро и безболезненно определившегося со своей половой ориентацией? Ответ на этот вопрос ищет и он сам:
«Почему у нас такое ощущение, что мы в ловушке? Почему мне кажется, что я лишен всех возможностей, хотя в действительности у меня ничего кроме возможностей нет.
Я могу покрасить свою комнату в черный цвет. Я могу отбелить волосы. Или покрасить их в синий цвет. Когда Натали продырявила мне ухо для серьги, никто не стал жаловаться по этому поводу. Моя мать не задохнулась от ужаса и не сказала: «Что ты сделал со своим ухом?» Она даже не обратила внимания.
Никто и никогда не говорил мне что делать. Когда я жил с мамой и папой, я мог поднять маме давление, отодвинув на один дюйм пробковую подставку для бокала на столе. «Ну, пожалуйста, – сказала бы она, – Я же устроила все именно так, как мне хотелось». Но в доме Финчей я мог сделать отверстие в потолке своей комнаты, чтобы подниматься в комнату Хоуп на втором этаже, и никто не озаботился бы по этому поводу. «Ты свободный человек со свободной волей», – сказал бы Финч.
Так почему же я постоянно чувствую себя в ловушке?
Меня стало беспокоить, что ощущение того, что я пристегнут ремнем к электрическому стулу, может быть вызвано какой-то психической болезнью.
Больше всего на свете я хотел вырваться на волю. Но от чего я бежал? В этом была главная проблема. Я не знал от чего я хотел бежать. Я влип.
И тогда я решил, что если ответа нет у меня, то может быть он есть у кого-то другого. И я решил, что мне нужен любовник».
Пытка подростоковой маеты или бесцельной провинциальной жизни – старая тема литературы. Ее жертв отлично описал чеховский Андрей Прозоров, они «едят, пьют, спят и, чтобы не отупеть от скуки, разнообразят жизнь свою гадкой сплетней, водкой, картами, сутяжничеством». И как сестры Прозоровы верят в то, что Москва наполнит их жизнь спасительным содержанием, так и юный Огюстен думает о Нью-Йорке, где может начаться его новая жизнь.
Но смена декораций, не обязательно меняет характер человека. Другой мающийся подросток – Колин Колфилд в минуты отчаянного одиночества мечтает о том, чтобы оберегать детей. Спасать их от пропасти, в которую они могут упасть. Еще смутная цель его жизни – забота о других. Подросший Огюстен хочет стать врачом не для того, чтобы спасать кого-то, а чтобы производить на других впечатление своей респектабельностью. Это – идеал подростка, который не был нужен своим родителям, который рос в мире, где полная свобода каждого трансформировалась в безграничный эгоизм, удовлетворение себя всеми мыслимыми способами. В таком мире пожелание “будь свободным” может быть интерпретировано как “гори огнем, только не беспокой меня”. Вот вам и ответ на вопрос старого охотника, размышляющего о супругах Макомберах, хотя, можно сказать, что и обо всем мире.
Что ждет Огюстена в его взрослой жизни? Можно предположить – новые любовники и прежнее ощущение пристегнутости к электрическому стулу, возможно вызванное какой-то психической болезнью.
Вадим ЯРМОЛИНЕЦ
Комментируйте, делитесь, подписывайтесь!
