М-р Флинн хочет отказаться от призания вины по одному пункту обвинений в том, что 24 января 2017 года он предоставил ложную информацию следователям ФБР. Такое преступление предполагает, что заявление было не просто ложным, но повлияло на расследование, послужившее причиной допроса, и оказало влияние на решение суда, который выносил заключение по данному делу. Это основное свойство преступления, о котором идет речь.
После тщательного изучения фактов и бостоятельств дела, включая вновь открытые документы, правительство заключило, что собеседование сотрудников ФБР с Майком Флинном не являлось необходимым требованем того расследования ФБР, которое готовилось к закрытию за отсутствием улик еще 4 января 2017 года.
Правительство не может признать, что собеседование с Майком Флинном 24 января 2017 года было проведено с соблюдением законных следственных требований.
По этой причине правительство закрывает дело против Майка Флинна.
ФАКТИЧЕСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ
ФБР начало расследование Майка Флинна 16 августа 2016 г. в контексте крупномасштабного дела Crossfire Hurricane для выяснения того, существует ли связь между президентской компанией Дональда Трампа и российскими официальными лицами. Операция Crossfire Razor должна была выявить не находится ли Майк Флинн под контролем российского правительства, что представляло бы угрозу национальной безрпасности США и нарушало Закон о регистрации иностранных агентов FARA.
Основанием для начала расследования послужили три факта: Майк Флинн участвовал в президентской компании Дональда Трампа как советник по вопросам внешней политики; о его связях с Россией было известно из открытых источников; он посетил Россию в декабре 2015 г.
После четырехмесячного сбора информации ФБР пришло к выводу, что для дальнейшего расследования Майка Флинна оснований у него нет. К 4 января 2017 г. ФБР подготовило заключение (Closing Communications) для закрытия его дела. Документ описывал все этапы расследования, каждый из которых завершался определением – «порочащая информация не выявлена» (no derogatory information). В заключении говорилось, что собеседование с Майком Фоинном для формального закрытия его дела НЕ требуется.
Все шло к официальному закрытию дела, когда руководство ФБР узнало о телефонных разговорах Флинна с российским послом Кисляком, имевших место в декабре 2016 г. К тому времени Флинн был назван Дональдом Трампом будущим советником по вопросам национальной безопасности.
Руководство ФБР, располагая записью этих разговоров, решило использовать их как повод для продолжения дела Флинна на основании нарушения им Закона Логана от 1799 года. Когда этот вопрос обсуждался в министерстве юстиции, было сказано, что успех преследования на основании этого закона маловероятен. За всю свою историю Закон Логана применялся дважды – в 1803 и 1852 году, оба раза безуспешно для обвинения. По этой причине ФБР так и не открыло уголовного расследование против Флинна.
4 января 2017 г. агент ФБР Питер Строк сообщил Лизе Пейдж – специальному юридическому консультанту заместителя директора ФБР Эндрю Маккейба, что «по счастливой случайности» дело Флинна еще не закрыто. После этого Строк дал распоряжение работникам вашингтонского офиса, которые вели расследование, не закрывать дело по пожеланию «7 этажа» т.е. руководства ФБР.
12 января 2017 года «Вашингтон Пост» сообщила о телефонных разговорах Флинна и Кисляка. 13 января пресс-секретарь переходной кампании Трампа – Шон Спайсер, отвечая на вопрос журналиста, сказал, что телефонный разговор касался организационных вопросов. 15 января вице-президент-элект Майк Пенс сказал в интервью, что Майк Флинн заверил его в том, что телефонный разговор не касался вопросов санкций против России.
Тогда же директор ФБР Джеймс Коми сообщил руководству министерства юстиции, что то, как Шон Спайсер и Майк Пенс представляют разговор Флинна с Кисляком, не соответствует его реальному содержанию. Коми предложил продолжать расследование, не информируя об этом новую администрацию. Заместитель генпрокурора Сэлли Йейтс не согласилась. Ее беспокоило насколько законна трансформация расследования в сфере контр-разведки в уголовное дело. Йейтс поддержали директор национальной разведки Джеймс Клэппер и директор ЦРУ Джон Бреннан. Тем не менее, Коми отказался информировать Белый дом о расследовании.
23 янврая 2017 года Сэлли Йейтс, занявшая пост и.о. генпрокурора, провела совещание с руководящими сотрудниками министерства, на котором было решено поставить Белый дом в известность о расследовании. Утром 24 января Йейтс связалась с Коми, чтобы потребовать от него выполнения этого решения, но Коми не ответил на ее звонок. Перезвонив ей через несколько часов он сообщил, что агенты ФБР уже на пути в Белый дом, где их ждет для собеседования Майк Флинн. Йейтс была потрясена сообщением своего подчиненного и, по словам сотрудников, от возмущения ее подбрасывало. Такого рода собеседование должно было быть согласовано с ее офисом.
Как теперь известно, за несколько дней до этого собеседования руководство ФБР обсуждало, как лучше подойти к разговору с Флинном. 21 января 2017 года Строк предложил коллегам провести с Флинном брифинг о ходе Crossfire Hurricane, использовав его как предлог для встречи. Строк сказал тогда, что если они станут согласовывать этот вопрос с Министерством юстиции, то их направят к вице-президенту или кому-то еще, кто запретит им эту встречу. Действительно, заведенный порядок обязывал ФБР получить разрешение на такое интервью в юридическом отделе Белого дома.
В декабре 2018 года, давая интервью аналитику MSNBC Николь Уоллес, Джеймс Коми сказал: «Мне, вероятно, не удалось бы этого сделать в более организованной администрации». Из переписки Строка и Пейдж изестно о дальнейших совещаниях с участием Билла Пристэпа – главы отдела контр-разведки ФБР, который записал в блокноте: какова цель интервью – подтолкнуть Флинна к лжесвидетельству и судить его или добиться его увольнения из администрации?
Из другой записи следует, что Пристэп считал необходимым ознакомить Флинна с расшифровкой телефонных разговоров, но его коллеги сочли, что давать Флинну такие «поблажки» недопустимо.
24 января Строк сообщил Пейдж, что Билл Пристэп был не в восторге от их плана, поэтому Маккейб «отключил его». В тот же день Маккейб позвонил Флинну и прямо сказал, что его учреждение интересуется его телефонными разговорами с Кисляком и он хотел бы обсудить с ним этот вопрос «быстро, тихо и незаметно, насколько это возможно». Маккейб добавил, что если Флинн захочет пригласить на это собеседование юриста Белого дома, то ФБР придется тогда согласовывать встречу с Министерством юстиции и на это уйдет слишком много времени. Флинн, в прошлом глава отдела военной разведки Пентагонна, заметил: «вы, говорят, все слушаете», дав понять Маккейбу, что он знает о том, что ФБР располагает записью разговоров, и предложил встретиться с агентами в своем офисе через два часа.
Флинн встретил агентов ФБР не подозревая подвоха. Во время их разговора Строк и его коллега не показали ему расшифровку разговоров и ничем не дали понять, что это фактический допрос и лжествидетельство грозит уголовным преследованием.
По словам агентов ФБР, Флинн не мог вспомнить, что просил Кисляка повременить с эскалацией конфликта после высылки из США российских дипломатов и сказал, что, хотя он точно не помнит этого, но росийский посол мог ответить, что Россия смягчит ответные меры. Флинн сказал, что разговор с послом был коротким и он не ставил себе целью убедить Россию «не делать чего-либо».
На вопрос, просил ли он представителей других стран в ООН занять какую-то позицию по вопросу израильских поселений, Флинн ответил, что его просьбы вряд ли могли что-либо изменить в их позиции. Он также ответил отрицательно на вопрос, предпринимал ли он попытки оттянуть голосование или повлиять на его исход.
После встречи агенты ФБР доложили начальству, что Флинн вел себя спокойно и уверенно. Они также отметили, что Флинн производил впечатление того, что был с ними честен.
Когда директору ФБР Коми задали вопрос, считает ли он что Флинн лгал, тот ответил: «Не знаю. Это спорный вопрос. Может быть».
30 ноября 2017 года офис спецпрокурора Мюллера предъявил Флинну обвинение в том, что он лжесвидетельствовал по одному пункту обвинений. Флинн признал свою вину, но 14 января 2020 года подал прошение о том, чтобы его признание было отозвано в связи с обнаружившимися серьезными нарушениями процесса правосудия правительственными служащими. Его адвокат приложила к прошению новые свидетельства этих нарушений.
ОБСУЖДЕНИЕ
Согласно принципам федерального правосудия, правительство не должно преследовать подзащитного, если представитель прокуратуры не уверен, что к делу присовокуплены все свидетельства, способные исключить сомнения в обоснованности обвинительного вердикта. Специфика дела Флинна в том, что он признал себя виновным в даче ложных показаний, но они не являлись существенными для какого бы то ни было расследования. Поскольку правительство не заинтересовано в том, чтобы наказывать подзащитного за преступление, не соответствующее определению данного преступления, а его вина не может быть доказана, не вызывая разумных сомнений, правительство решило закрыть это дело.
Доказательство лжесвидетельства требует больше нежели наличие факта лжи. Оно требует доказательства того, что эта ложь оказала существенное влияние на ход расследования. Давно установлено, что существенное влияние не равносильно относительному. «Существенность» предполагает реальную способность повлиять на решения суда.
Заявления Майка Флинна несущественны для какого бы то ни было расследования ФБР. Более того, ФБР само признало отсутствие существенных оснований для продления первоначального расследования и даже проведения собеседования с Майком Флинном для его закрытия. Многократно повторив, что никакой порочащей информации о Майке Флинне не найдено, ФБР заключило, что никакое зарубежное правительство (Россия) не контролировало деятельность Флинна.
Телефонные разговоры Флинна и Кисляка не давали права ни для продления старого расследования ни для начала нового. Сами телефонные переговоры были совершенно допустимы. Майк Флинн никогда не отрицал их факта. Как бывший глава отдела военной разведки, он предполагал, что ФБР знало о них и дал понять это заместителю директора ФБР Эндрю Маккейбу. Майк Флинн связывался с послом Кисляком, будучи советником президента-электа по внешнеполитическим вопросам. Такого рода телефонные переговоры обычны для лиц, готовящихся занять высокие посты в правительстве и завязывающих отношения с будущими партнерами.
Более того, высказанное Флинном пожелание – избежать эскалации напряжения – соответствовало интересам Соединенных Штатов, а его близкие отношения с зарубежным дипломатом не могли являться свидететельством того, что Россия контролировала его работу.
У ФБР не было никаких претензий к содержанию телефонных разговоров и оно располагало их дословной расшифровкой. Они не давали оснований для продолжения контразведывательной операции. И они не давали оснований для выяснения того, что Майк Флинн сказал или не сказал, беседуя с послом Кисляком. Независимо от того, что он забыл из этих разговоров ко времени собеседования с агентами ФБР или во что решил не посвящать их, в его словах не было ничего, представлявшего интерес для контрразведки или указывавшего на то, что Флинн является агентом России.
Очевидно, что ФБР поторопилось возродить старое расследование, при этом оно оказалось неспособным объяснить свои мотивы руководству Министерства юстиции.
Ничто в заявлениях, сделанных вице-президентом Пенсом или пресс-секретарем Спайсером в середине января 2017 года, не давало оснований для возобновления расследования. Если бы ФБР было озабочено несовпадением в содержании разговоров с тем, что было сказано о них вице-президентом или пресс-секретарем, оно могло выяснить это непосредственно с ними. Был или не был Майк Флинн искренен с Майком Пенсом, не дает повода считать, что он совершил преступление или является агентом зарубежного правительства.
Очень зыбкие основания для продолжения расследования Майка Флинна, равно как и неординарный метод проведения интервью с ним, позволяет предположить, что ФБР добивалось этого разгвора безотносительно какого-либо расследования. Неоспоримо и то, что агенты нарушили принятую практику собеседований такого рода в присутствии юриста Белого дома – замдиректора ФБР Маккейб убедительно просил Флинна не сообщать о предстоящем разговоре юристу Белого дома. Агенты не сообщили Флинну, что ложные показания могут стать поводом для уголовных обвинений. ФБР даже не сообщило действующему генпрокурору Йейтс о готовящемся интервью до тех пор, пока агенты ФБР уже не были на пути к Флинну. Этот гамбит ФБР привел генпрокурора Йейтс в ярость.
Перед интервью сотрудники ФБР обсуждали вопрос – показывать ли Флинну расшифровку его разговоров с послом Кисляком. С учетом того, что ФБР знало о содержании этих разговоров, дополнительное собеседование с Флинном не могло оказать никакого существенного влияния на расследование.
С учетом этих обстоятельств правительство не видит возможности убедительно доказать суду присяжных, что ложные заявления Флинна оказали существенное влияние на расследование. Такое впечатление, что они были получены у него с единственной целью – добиться их получения.
И даже независимо от того, знало ФБР правду или нет, ложные заявления должны были оказать влияние на работу этого ведомства, на принимаемые им решения. Но этого не произошло. Пересмотр фактов и новых обстоятельств этого дела указывают на то, что заявления Флинна никогда не были существенными для каких бы то ни было расследований ФБР. И даже если бы они и были существенны, правительство не думает, что оно смогло бы доказать вне всяких разумных сомнений то, что эти заявления были сделаны умышленно и злонамеренно.
Провалы памяти не являются достаточным основанием для обвинения в сознательной лжи.
Майк Флинн признал себя виновным в даче ложных сведений, не зная о существовании недавно обнаруженных материалов, которые позволяют пересмотреть его дело.
«Федеральная прокуратура располагает колоссальной силой, с которой она может нанести простому гражданину удар, за которым будет стоять вся его мощь. По этой причине безопасность гражданина зависит от прокурора, который ищет правду, а не жертву».
Рассмотрев все обстоятельсва дела Майка Флинна правительство сочло целесообразным закрыть его.
Перевод и сокращенное изложение документа – В. Ярмолинца
