Перечитывая Симонова

Роман Константина Симонова «Живые и мертвые» не кажется в наши дни актуальной книгой, но возвращение к ней может дать больше, чем можно было бы ожидать. Помимо простого удовольствия чтения.

Во-первых, от романа невозможно оторваться. Описания происходящего – летнее 1941 года отступление советских войск от западной границы и зимние бои под Москвой – захватывающе достоверны и драматичны. Характеры героев – трогательно романтичны. Сюжетные линии с их трагическими расхождениями и пересечениями выстроены изумительно умело.

История главного героя романа – военного журналиста Ивана Петровича Синцова – типична для того времени. Оказавшись в окружении он пробивался к своим, был дважды ранен, лишился не по своей воле партбилета и документов, перешел линию фронта, вернулся в Москву, провел ночь с женой и проводил ее на спецзадание за линию фронта, а сам вернулся на фронт уже рядовым бойцом, отдавшись судьбе, которая – он верил – сама расставит все по местам. В этой покорности судьбе, можно прочесть готовность подчиниться вполне реальным силам, которые в ту эпоху распоряжались судьбами миллионов.  

Роман был написан в 1959 году, через три года после ХХ съезда, когда многое было позволено переоценивать уже не в узком кругу самых доверенных друзей, а в официальной литературе. Но Симонов, кажется, не ставил себе такой задачи, он лишь честно реконструировал прожитое, и эта реконструкция – бесценна.

Персонажи романа постоянно возвращаются к вопросам «как такое могло произойти?» и «как страна могла быть не подготовлена к войне до такой степени?», но ни у кого из них, равно, как и у автора, нет тени сомнения в том, что сбой, вызвавший такие катастрофические последствия, мог свидетельствовать о порочности всей системы.

Один из центральных персонажей романа – генерал Серпилин. Перед читателями он предстает профессиональным военным, который с первых дней организует оборону, жжет немецкие танки и, вынужденно отходя, переформировывает бегущие части, превращая их в боеспособную силу. С горькой резкостью он говорит коллеге: «Мы не драпали!».

До войны Серпилин был оклеветан, осужден и попал в лагерь. Но он вернулся на воинскую службу с прежней верой в справедливость новой государственной религии и беззаветной любовью к родине. Обида и боль должны были быть, согласно требованиям этой религии, преодолены и забыты. Он подчинился этому требованию. Личный опыт не указывал на изъян системы, а только на ее сбой.

Прообразом для Серпилина послужил генерал Горбатов, чей случай не был единичным. Репрессии коснулись многих, но страна в целом приняла этот образ жизни со «сбоями» и летящими при рубке леса щепками, как залог построения на своей земле справедливого общества. Марксизм и патриотизм были слиты воедино. Война, многократно усилила чувство патриотизма, а заодно включила дополнительные механизмы для закрепления государственной религии/идеологии в сознании граждан. Одним из таких механизмов стало появление Сталина на трибуне мавзолея во время исторического парада войск на Красной площади в октябре 1941 года. Отправлявшиеся на фронт люди видели, что вождь их не бросил. В романе очень детально описан этот момент.

Симонов прекрасно передает психологическое состояние бойцов Красной армии, горечь отступления и счастье возвращения своей земли, оправданную беспощадность к врагу. Это классическое, если не высшее проявление патриотизма, когда почва становится одухотворенной материей.

Противоречивость советской эпохи в полной мере нашла воплощение в биографии самого Симонова. Родные сестры его матери – из княжеского рода Оболенских, умерли в заключении, но он, будучи, начинающим журналистом, прославлял «перевоспитание трудом» тех, кто строил Беломор. Он травил Зощенко, Ахматову и Пастернака и вернул советскому читателю «Мастера и Маргариту». Но, видимо, как и его проза, он был абсолютно искренен в своих порывах, пусть даже о каких-то он, спустя годы, сожалел.

Искренность, с которой написаны «Живые и мертвые», такова, что ты невольно ловишь себя на готовности принять как норму то, что было принято персонажами романа, сказав себе со вздохом, что, мол, «время было такое». Уцелевшие в нем, не успевшие разочароваться, могли быть настоящими героями, способными вдохновлять и вызывать стремление походить на них – по сей день.

Роман завершается довольно неожиданно для тех, кто не планировал читать вторую часть трилогии. Неожиданность в том, что сюжет замирает на самом интересном месте и чтение второй части становится таким же неизбежным как разгром гитлеровских войск под Москвой.

Вадим ЯРМОЛИНЕЦ

Подписывайтесь на рассылку этого блога и каждый день читайте о самом главном!