Страшный суд в Портленде

Когда нью-йоркского конгрессмена Джерри Надлера спросили, что он думает по поводу беспорядков в Портленде, тот ответил, что беспорядки это – «миф». 73-летний демократ, занявший свой вашингтонский офис в 1992 году и сейчас возглавляющий юридический комитет, являет собой живое свидетельство того, как остро нам необходимы лимиты сроков пребывания в Конгрессе.

За три десятка лет в Вашингтоне Надлер начисто утратил чувство реальности, стыда и совести. Не знать о том, что происходит в Портленде – невозможно, но он поддерживает партийную линию о том, что там проходят исключительно мирные демонстрации. И это несмотря на то, что даже городские власти охарактеризовали драматичные события в своем даунтауне словом «RIOT» – бунт.

Беспорядки в Портленде длятся с конца мая. В последние недели основные события происходят у здания федерального суда Марка Хэтфилда. Здание защищают агенты федеральной маршальской и пограничной службы, а также федеральная полиция МВД. Толпа требует, чтобы федералы покинули их город.

Недавний репортаж АП дает ясное представление о происходящем там. Величественное здание суда с огромными окнами и интерьером из белого мрамора выглядит, как осажденный средневековый замок. Фасад закрыт листами толстой фанеры с прорезями, через которые федералы наблюдают за толпой и стреляют зарядами со слезоточивой перечной смесью.

Терраса перед входом завалена мусором, залита краской, стены покрыты граффити BLM и антиполицейскими лозунгами. Воздух пропитан запахом химикатов. Утро начинается с того, что уборщики торопливо моют пол. Несколько увядающих цветов в горшках напоминают о времени недавнего мира.

Между зданием и металлической оградой – ничейная земля. Для участников протестов, защитники здания – жалкие прислужники режима, или еще хуже – кровавые палачи. Федералы видят в демонстрантах опасных анархистов, жаждущих причинить максимальный ущерб всему на своем пути и расправиться с ними.

Один из агентов говорит: «Это страшно, когда ты открываешь дверь, а толпа пытается смять ограду и убить тебя просто потому, что ты когда-то избрал эту работу. Каждый раз, когда я выхожу наружу, я не знаю вернусь ли».

В 10:15 вечера протестующие идут на первый штурм. Кто-то пытается перебраться через ограду, но его быстро арестовывают. Спустя полчаса ограда начинает поддаваться под весом тел дюжины штурмующих. Она сделана так, чтобы выдержать удар автомашины на скорости 30 миль в час. Она опасно наклоняется потом, пружиня, возвращается на место.

За передними рядами группа барабанщиков поднимает боевой дух демонстрантов. В числе тех, кто танцует рядом с музыкантами – акушерка Моника Арси. Она оставила дома 14-летнего сына, чтобы присоединиться к протестам и поддержать БЛМ.

«Мы не причиняем никому вреда и мы ничего не разрушаем, – говорит она. – У нас позитивный месседж, и нас не надо успокаивать. Мы, портлендцы, не хотим видеть здесь федеральные власти, они нам здесь не нужны».

Пока она говорит это, трое или четверо демонстрантов во всем черном передвигаются в толпе, останавливаясь время от времени, чтобы направить зеленые лазерные лучи в глаза агентам, которые наблюдают с верхних этажей за происходящим на улице.

Еще через полчаса кто-то запускает индустриального размера петарду за ограду. Раздается грохот. Группа демонстрантов пытается спилить часть ограды с помощью электрошлифовальной машины. Одновременно через ограду летят камни, консервные банки, бутылки и резиновые мячи. Агенты, бывает, наступая на них, падают.

В ответ федералы производят первый за эту ночь газовый залп.
В фойе здания включена лишь одна неяркая лампа, темнота укрывает находящихся здесь от металлических шаров, которыми нападающие стреляют по окнам из рогаток. Зеленые лучи пересекают фойе во всех направлениях, заставляя агентов уворачиваться, чтобы не пострадали глаза. Агенты, устроившиеся на лесах, обстреливают толпу зарядами с перечной смесью, другие сидят у стен, ожидая команды, чтобы выйти к ограде. Они сидят без шлемов, но противогазов не снимают. Воздух пропитан запахом газов.

Каждые несколько минут раздается грохот переброшенной через ограду петарды. От ее разрыва стены сотрясаются. За грохотом следует восторженный рев толпы, наблюдающей как красные, белые и зеленые звезды прожигают желтоватую завесу дыма.

Сотрудники маршальской службы и агенты таможенной пограничной службы удручены своим положением. Они устали. Они не хотят воевать с этой толпой, они хотят домой. Длящийся много недель хаос перевернул вверх дном их жизнь. Каждую ночь они встречают с опасением за то, что петарда может попасть в них или же их ослепят лазером. Часть из них прислали сюда из элитного тактического подразделения пограничной службы, другие давно служат в Портленде, который стал их домом.

«В социальных сетях пишут, что с нашей личной защитой мы в безопасности, – говорит один из агентов. – Но о какой безопасности может идти речь, если тебе попадет в голову кирпич?»

За оградой молодую женщину в джинсах и короткой футболке рвет у канализационного люка – это отравление газом. Газ отгоняет людей от ограды, но его запах ощутим и в соседнем парке.

Один из тех, кто находится у самой ограды – Тревис Роджерс. Ветеран ВВС США недавно оставил работу кейс-менеджера в офисе Медикейда, отчасти потому что его в любом случае уволили бы за арест. Надев каску и, прикрываясь синим пластиковым щитом, вырезанным из мусорного бака, он, стоя у самой ограды, кричит федералам по другую ее сторону, чтобы они поговорили со своей совестью.

«Я хочу посеять семена сомнения в их головы, чтобы они пошли домой и переспали с ними, – говорит Роджерс. После шести лет военной службы он считает, что лучше других найдет общий язык с федералами. – У них тоже есть родители, у них тоже есть жены и дочери, к которым они возвращаются после того, как травят газом чьих-то жен и дочерей. Я хочу, чтобы они поняли, что они не на той стороне истории».

Слова Роджерса тонут в грохоте петард и свиста канистр с газом. Взрывы следует один за другим так быстро, что один из агентов не успевает двинуться с места. В здании ему помогают раздеться, чтобы сфотографировать полученные ожоги. Они будут использованы как улики против нападавших. Но агент больше озабочен не ожогами, а вероятностью потери слуха.

К концу ночи пятеро федералов ранены, один из них получил сотрясение мозга, когда петарда угодила ему в голову. Состояние одного потребовало госпитализации. Несколько человек жалуются на зрение – им попали в глаза лазеры.

Когда наступает утро, агенты собирают у дома десятки самодельных щитов, рогаток, деревянных палок и кусков цемента.

«Несколько моих друзей получили черепно-мозговые травмы от ударов молотками, – говорит один из сотрудников маршальской службы. – Никогда не думал, что мне придется сидеть у своего рабочего компьютера в противогазе».

Снаружи сотни протестантов идут на очередной штурм и встречают залп газа. Кого-то снова рвет на мостовую, кто-то промывает глаза солевым раствором. Кто-то кричит: “Stay together, stay tight! We do this every night!” Другие подхватывают кричалку.

Но штурм идет на спад, нападающих теперь вдвое меньше – слезоточивый газ делает свое дело, проникает под маски, пропитанная им одежда жжет кожу. У ограды еще остаются демонстранты в противогазах, прикрывающиеся от перечных зарядов раскрытыми зонтами. Чтобы разогнать клубы газа, некоторые пользуются машинками для уборки палой листвы. Тем же методом пользуются и защитники здания.

В 2:20 ночи у здания полыхает костер. Женщина с мегафоном поносит стоящих за оградой федералов. Те запускают канистры с газом за ограду, демонстранты, подхватывая их, бросают обратно.

Наконец группа федералов начинает движение вниз по Третьей стрит, гоня толпу перед собой зарядами перечной смеси и слезоточивым газом. Толпа делится на небольшие группы, потом начинает рассеиваться. До рассвета меньше двух часов.

Один из маршалов, выходя из здания в 7 утра, говорит, что картина перед глазами напоминает центр Багдада.

Защитники и атакующие расходятся по домам, чтобы выспаться и встретиться на том же месте следующей ночью.

К репортажу АП хочется добавить еще один, сделанный известным консервативным документалистом Ави Горовицем. Демонстранты, с которыми он беседует, объясняют свои мотивы: Америка – неудавшийся эксперимент и ему должен быть положен конец. Насилье необходимо, чтобы покончить со старым миром и начать строительство нового. Чернокожий мужчина в той же толпе жалуется на то, что среди демонстрантов всего два процента черных и протесты не имеют никакого отношения к защите их жизни и безопасности.

Без преувеличения – страшно представить, что произойдет, если металлическое ограждение вокруг здания суда будет опрокинуто. Тогда либо федералы откроют огонь, либо толпа их линчует.

Городская администрация города и штата не может не понимать этого. Этого не могут не понимать демократы в Конгрессе, в том числе и Джерри Надлер. Но все они совершенно сознательно готовы довести дело до кровавого побоища, чтобы затем взвалить ответственность за него на Трампа.

Для материала использованы тексты и фото АП и короткие видеофильмы NOQ Report и Ави Горовиц.

Вадим ЯРМОЛИНЕЦ

Комментируйте, делитесь, подписывайтесь на блог и получайте новые материалы первыми!