Вадим ЯРМОЛИНЕЦ
Одесситы такие люди. Я их знаю. Я – один из них. Они говорят быстро, пропуская фразы, недоговаривая и не переставая смеяться собственным шуткам. Не понимаю: как можно все время смеяться? Вы можете мне объяснить?
Ах, ну как это можно объяснить? У одессита в голове вот только что столько всего пронеслось и в таком порядке, что я просто не знаю, с чего начать описывать это наводнение. Я теряюсь. При этом, я сам – одессит!
Простой человеческий язык не в силах угнаться за мыслью одессита даже если это его собственный язык. Отсюда такое количество фраз типа: «Короче, вы меня поняли!» или просто: «Короче!» За этой стремительностью речи и мысли – необходимость зарабатывать на жизнь, а заработок может подвернуться в любой момент.
– У Лени вчера был такой удачный день, ты не представляешь!
– Что же?
– Сосед попросил подбросить в больницу тещу. У нее – инфаркт. Леня подбросил, сосед дал десятку и сказал, что если бы не довезли, дал бы сотню.
– А сразу он не мог сказать?
– Я так думаю, что желание сэкономить взяло у него верх над любовью к этой гадине.
Недоговоренность – норма речи. Одесситка перед прилавком с рыбой – продавцу:
– Ну, дайте мне вашей скумбрии.
– Сколько вам?
– Ну, чтобы поесть!
Чтобы поесть?! В смысле одну штуку? Или две? Согласитесь, при габаритах покупательницы, угадать, что она считает порцией, невозможно. Это – во-первых. Во-вторых, она сама или с семьей? Ответ «чтобы поесть» не просто закрывает все эти вопросы, но и оставляет возможность назвать продавца «идиотом и вором», если он даст не столько, как позже выяснится, ей действительно было нужно. А то, что ей не хватит, это – в гадалки не ходи, вы только посмотрите на нее! Поэтому продавец обречен. Отсюда эта веселая наглость во взгляде. Но это – защита, иначе его просто затопчут ногами. А вообще он – эмоциональная руина, экспонат №1 в музее хронической депрессии. Спросите у его жены, и она вам подробно расскажет, что она от него ждала и тоже недополучила.
Гиперэмоциональность одессита предполагает внезапные приступы апатии ко всему, что только что так сильно беспокоило. Об этих энергетических спадах мы узнаем по репликам типа: «ой, чтобы они уже все горели!», «ой, какая уже разница!» и «ой, делайте, что хотите!», после которых слышится бодрое: «Это же каким надо было быть кретином, чтобы отколоть такой номер!!!»
Паталогическая склонность к беспрерывному общению любыми средствами отражена в диалоге, происходящем в автобусе не обязательно даже полном:
– Вы выходите?
– Да.
– А тот перед вами, он выходит?
– Да.
– А вы его спрашивали?
– Да.
– И что же он вам ответил?
Понравилось? Не забудьте переслать этот текст хорошему человеку, а потом подписаться на рассылку «Я» и получать удовольствие каждый день!
Photo by Gunnar Ridderström on Unsplash
6 Comments
Это как анегдот я не Одессит но работает на всех
В том то и дело, это не анекдот от слова вообще. Мы так разговариваем. У меня дети рожденные в штатах так разговаривают… причем жена Не Одесситка… Одесские гены сильнее 🙂
Бабелевская Одесса умерла во время оккупации. Если сравнить количество еврейского населения до войны и после – поймете без объяснений. Дальше – медленная агония, растянутая до незалежности… Потом то, что белые супрематисты обзывают “замещением”. На место выехавших прибыли другие люди со своей культурой. Старая Одесса перешла в стадию клинической смерти. А вообще, Украина уже другая страна. Юмор тоже другой. И не факт, что плохой (см. “Лига смеха”). Еврейский колорит только вымер. Амен.
Бабелевская Одесса, это Одесса его текстов, но это не реальная Одесса. Ну, а то, что она поменялась, так это, по-моему, не стоит обсуждения.
Реальная сегодняшняя Одесса, в основном, выросла из Седьмого километра. Это даже не Привоз. Контингент совсем другой. Надо бы указать время создания рассказа. Или уточнить, что это про старую Одессу, то есть миф, который так любили в СССР. А то вводит в заблуждение.
Останній з наведених анекдотів чув свого часу не про одесіта, а про пересічного єврея з Подолу…