Иммигрантский фольклор №2

Продолжаем публикацию иммигрантского фольклора. Кто-то скажет, мол, какой же это фольклор, если у каждого текста есть автор? Верно, но у любого фольклорного произведения есть тоже автор, просто его имя забылось. Поскольку эти авторы – самодеятельные и их, скорее всего, не беспокоит вопрос копирайта, то и их имена будут забыты. Но их истории, что-то мне подсказывает, останутся. И я, к слову, тоже не претендую на лавры записавшего или отредактировавшего их.

ЛЮК

У меня есть друг-рыбак – Феликс. Его мама – тетя Муся – как-то вечером шла по Брайтону и упала в открытый люк. Ее отвезли в больницу, поставили скрепку на рассеченную губу и один санитар, просто чтобы утешить ее сказал: «Знаете, что, скажите спасибо, что в результате этого полета у вас голова осталась на месте». Ну, она сказала «спасибо» и пошла домой. На выходе из больницы на нее навалилась толпа адвокатов с предложениями хорошо заработать. Но тетя Муся, заявила, что все они жулики, и она не хочет иметь с ними дела.

Эту историю Феликс рассказал приятелям-рыбакам, как анекдот, и все хорошо посмеялись. Проходит неделя. Феликсу звонит один его товарищ и сообщает, что его мама упала в тот же самый люк. Интересуется, где найти хорошего адвоката. Игорь отвечает, что он никого не знает. Недавно у него была возможность познакомиться, но мама помешала. Потом товарищ спрашивает – нет ли у Феликса хорошего доктора. Тот отвечает, что нет, ему самому пока не надо, а мама считает всех их жуликами и ни к кому не ходит. Она вообще всех считает жуликами. Она такой человек. Потом они еще обсуждают, какая сейчас рыба подошла к берегу.

Наконец Феликс говорит, что ему пора идти и для приличия спрашивает у друга, в какой больнице лежит его мама и какие у нее травмы. На что тот отвечает: «А я знаю какие у нее травмы?! Она же еще в люке!» 

Игорь ГОРБАН 

DEAD PEOPLE

Мой  приятель из грузоперевозки доставил как-то мебель по адресу, который ему дал диспетчер, а хозяина дома нет. Так как в своей мексиканско-украинской бригаде он знал английский лучше всех, ему и пришлось звонить диспетчеру с объяснениями.

И вот он звонит eму: “We are here, boss. Nobody’s home”. “Give me house description” – отвечает диспетчер. Согласно заведенным правилам, грузчики должны дать описание дома, куда привезли мебель и дома напротив, чтобы фирма могла подтвердить, что она действительно была на этом месте. Мой приятель начинает: “Two floor house, white color, five windows, red roof”. Потом он смотрит на другую сторону улицы, а там – кладбище. И, как назло, как будет «кладбище» по-английски он не знает. Тогда он говорит: “On the left I see a lot of dead people…”

«Wha-at?!» спрашивает диспетчер. Тогда мой приятель, сообразив, что мог подумать диспетчер, поторопился успокоить его: “No, no. Don’t worry! They live here!»

МУКА

У моего дяди был диабет. И  каждые несколько недель ему нужно было покупать в супермаркетах ржаную муку, чтобы жена могла испечь ему чёрный хлеб. Дома они называли эту муку черной. Придя в очередной раз в магазин, мой дядя не нашел чёрной муки. Он стал искать работника, чтобы тот помог ему. Наткнувшись на молодого афро-американца, который раскладывал товары, он взял его за руку и повел к полкам, где была выложена мука. Он показал руками на всю муку, которая там была, и говорит: «You see? This is me». Потом ткнув пальцем парню в грудь говорит: «I want you!»

Люба ПИЛОСОВА

ПОЛНОМОЧНЫЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ

В 1988 году мы с приятелями-иммигрантами прибыли в Вену. Первая остановка в Западном Мире. Жены ходят как зачарованные по магазинам одежды, мужья – по магазинам спиртных напитков. Наконец, один из нас, его звали Витя, говорит: «Мальчики надо проверить, как у них тут бордели работают». Надо-то, конечно, надо, но только откуда деньги взять? Решили скинуться и бросить жребий, но с условием: «В Америке  счастливчик возвращает всем долг». Но, к счастью, все устраивается без жребия. «Мальчики, я один из вас неженатый, – говорит Витя. – Поэтому мне ничего не грозит, а вы ставите на кон свое семейное счастье». Возразить нам нечего, поэтому отправляем Витю, как своего полномочного представителя, ознакомиться со всеми прелестями западного рая. Витя скрывается за заветной дверью, мы стоим снаружи и курим, делаем вид, что мы на этом квартале – случайные люди. Витя выходит минут через десять. Мы хором: «Ну, что?!» Он: «Это были выброшенные деньги! У себя в Кишиневе за эту сумму я мог иметь самую большую красавицу и на всю ночь». Самый старший из нас – дядя Леша, вздыхает: «С такими деньгами в своем Кишиневе ты мог на ней даже жениться!»

Михаил БАРАБАШ

ВСЕ БОЛЬШОЕ

Как-то моя кухонная плита стала барахлить. Поворачиваешь ручку – электронное зажигание щёлкает, а газ в комфорке не загорается. Пришлось пользоваться спичками.

Однажды обнаруживаю, что спички кончились. Иду в ближайший магазин, где все по 99 центов. Там вроде все есть, но тут, как назло, обычных спичек не оказывается, но есть сувенирные спички, размером со спицу для вязания, в коробках размером с коробку для детской обуви. Купил я их и по дороге домой заскочил к часовому мастеру забрать из ремонта старый советский будильник. Жена современным электронным будильником пользоваться отказывается – где-то прочитала, что они своим электромагнитным полем вредят здоровью. Забрал я будильник, иду домой и в парадной наталкиваюсь на соседского мужика. Крепко, надо сказать, подвыпившего. Рубаха разодрана, под глазом бланш, в углу рта сигарета, явно только что стрельнул у кого-то. Завидев меня, показывает пальцами нет ли зажигалки – прикурить. Я, чтобы не связываться с пьяным, вынимаю из пакета свою коробку со спичками, достаю одну спичку, зажигаю и подаю ему. Он, сильно удивлен, но все же прикуривает. Выпускает дым, говорит мне:

– Сколько время не скажешь?

Я достаю из той же сумки будильник…

Пьяный, поперхнувшись дымом, кашляет, потом ошалело так спрашивает:

– Сосед, у тебя все такое большое?

Юстас

BRO

Истекли четыре месяца, когда нас содержала НАЯНА, пришло время зарабатывать на жизнь самому. Но работы не было. С препаршивым настроением плетусь в Social Security Office, «садиться на вэлфэр». От унылого вида велфэрного офиса, людей в креслах, на душе становится совсем плохо. Занимаю очередь, беру номерок, и думаю, что надо позвонить домой, сказать, что вернусь не скоро. Подхожу к  телефону-автомату и бросаю в щель единственный обнаружившийся в кармане квотер. Автомат проглатывает его, даже не дождавшись, когда я наберу номер. В сердцах я ударяю автомат – точно как делал это на родине – и вдруг из него высыпается груда квотеров. Я пересчитываю – 7 долларов 50 центов!В это время ко мне подходит черный парень и говорит: «Bro, one of this quarters is mine!»

Я небрежно беру два квотера, кладу на раскрытую передо мной черную ладонь и говорю небрежно: «Enjoy bro». В этот момент я чувствую себя хозяином жизни.

Вениамин ШОР

СЛЫШЬ, МУЖИК

Лето 2005-го. Я еду с ночной смены из Бруклина в Бронкс. Только начинает светать, но уже жара. Кондиционер на моей развалюхе не работает, поэтому все окна открыты. Еду, слушаю Высоцкого. На выезде на Бэлт торможу на красный, и вижу, что рядом со мной встает черный «Jeep-Suburban». Окна затемнённые, только стекло со стороны водителя  чуть приоткрыто и из него вылетает сигаретный дымок. Стоим, ждем зеленый сигнал. И вдруг окно в джипе, как в замедленной съемке, начинает ехать вниз. Сердце мое дает сбой. Да мало ли, что может случиться на темной улице?! И вдруг из окна раздается на чистом русском языке: 

– Слышь, мужик. Сделай погромче, а?

Дмитрий ЛИТВАК

«ДЫШИТЕ-НЕ ДЫШИТЕ»

Я приехала в Нью Йорк 25 лет назад. Английский, конечно, на нуле, и тут еще заболела – давние проблемы с желчным пузырем. Доктор послал меня на кетскен. Приезжаю в Манхэттен, захожу в офис. Там такой мужчина видный в халате говорит мне:

– Take off your dress, bra, and lay down.

Это я понимаю. Разделась и легла. Вдруг слышу:

– Hold your breath.

Ну, думаю, хотят и маммограму сделать!

С трудом поднимаю руки и беру ими грудь. Через секунду подходит русский парень, который там работает и спрашивает:

– Женщина, что вы делаете?

– Держу грудь, а что?!

Он смеется:

– Вам сказали, чтобы вы задержали дыхание. А грудь можно отпустить.

Мая ПОЛИНА

ПОГРУЖЕНИЕ В ЯЗЫКОВУЮ СРЕДУ

Когда мы приехали в Америку, мне было уже за 50. Возраст – не самый лучший для изучения языка, тем не мене, я сразу же пошел на курсы английского. Однажды преподаватель решила приобщить нашу группу к культурным сокровищам Нью-Йорка, а заодно погрузить в англо-язычную среду. Для этого она повезла нас в музей Метрополитэн.

В фойе она объяснила группе, человек в 20, что мы должны купить билеты сами. Народ пришел в ужас: никто к этому не был готов, все считают копейки. Но она успокоила нас: в этом музее каждый посетитель может заплатить столько, сколько может – хоть один доллар. Я понимал, что она хотела нас подтолкнуть к общению с настоящими американцами – в данном случае с билетером. Но наши люди все никак не могли собраться с духом и подойти к кассе.

А я решился. Отсчитав 50 центов, подошел к кассирше, которая с интересом наблюдала за нами. Я протянул ей мелочь и выдавил: 

«Ticket, please».

Она приняла монеты и спросила: «Just for you or for all of them, too?»

Самое потрясающее было то, что я ее ПОНЯЛ!  Я понял ее сарказм, понял что она, собственно, не рассчитывает на мое понимание, а сказала это просто, чтобы развлечь себя и, может быть, соседку-кассиршу.

Но в этот момент я осознал, что мой случай не безнадежный. Что через какое-то время я буду понимать и говорить с этими людьми, потому что они также шутят и подкалывают, как и мы. И я буду подкалывать их тоже!

Игорь ЦИПЕРСОН

«ПУШКИН. ИЗБРАННОЕ»

Конец декабря 1981 года. Мы – «свежие» эмигранты. Денег – в обрез. Каждое утро еду в Манхетен на курсы английского. Жена остается дома с двумя детьми. Одному – десять месяцев, другому – три года. Они-то выучат английский быстро, думаю я, но как было бы хорошо, если бы они смогли сохранить русский! Где-то в городе, говорят, есть русский книжный, но нет ни времени ни денег искать его. Однажды выхожу из дому и вижу возле гидранта несколько стопок книг. Подхожу и не верю глазам: верхняя книга – «Сказки Пушкина».

Забегая вперед, скажу, что по этой книге наш старший сын научился читать и писать по-русски. Но в тот день, вечером к нам зашел сосед и, увидев на столе Пушкина, спросил: «А где это ты такое взял?»

Я хотел, было, ответить, где, но, перехватив молящий взгляд жены, которой казалось позорным подбирать что-либо на мусорнике, ответил расхожей фразой: «Где взял, где взял, в ГУМе купил!»

С тех пор эта фраза в нашем доме приобрела особый смысл.

А. ГАНДЕЛЬМАН

Первая публикация в “Журнале О.Генри”. Октябрь, 2018 г.