О радости и счастье

Эта история носит личный характер и к политике никакого отношения не имеет. Недавно бывший конгрессмен из Южной Каролины Трэй Гауди объяснял на своем подкасте чем счастье отличается от радости. Я обожаю слушать его неторопливую южную речь, обстоятельность которой придает особую значимость каждому слову.

Гауди дал поразительно точное определение ‘этим двум состояниям, но как это часто случается (со мной), объяснение было таким филигранно-точным, что я затруднюсь его повторить. А если в общих чертах, то радость – чувство кратковременное и обычно привязано к какому-то конкретному поводу, в то время как счастье – чувство более глубокое и отражающее твои взаимоотношения с миром. Но разве мы не говорим: я был счастлив, что успел вскочить в последний вагон уходящего поезда? Или: меня переполняет радостное чувство от ощущения полноты жизни. Нет, впечатление такое, что можно соорудить предложение таким образом, что оба слова станут функционировать как синонимы.

Поэтому я попробую зайти с другой стороны.

У нас есть друзья, живущие в Канаде. Раз в год-два они приезжают в Нью-Йорк, чтобы походить по театрам, выставкам, концертам. Они – прекрасные и хорошо устроенные люди. Как говорится, живи и радуйся. Но в семье случилась беда – сын стал наркоманом. Началось с того, что в школе соученик дал попробовать какую-то таблетку, потом другую, ну и пошло-поехало. Его лечат, потом он снова срывается… короче, у людей ни минуты покоя. И, по известному закону бутерброда, который всегда падает маслом вниз, ЧП происходит именно тогда, когда они уезжают, чтобы хоть на несколько дней отвлечься от всех своих забот.

Последний раз такое ЧП случилось, когда мы были на концерте Мелоди Гардо в Таунхолле. Еще до карантина. И для нас и для наших друзей этот концерт был событием. Но после первой песни, когда я бросил взгляд на них, чтобы проверить их реакцию, я увидел, как мой друг торопливо достал из внутреннего кармана пиджака телефон и включил его. Немного отведя голову, чтобы лучше видеть, он смотрел на экран и я видел, как улыбка сошла с его лица и оно окаменело. Он показал телефон жене. После чего они поднялись и, пригибаясь и извиняясь, двинулись к выходу.

Мы снова встретились в антракте. Как оказалось, сын позвонил им из КПЗ, куда его отправили после ареста во время приобретения наркотиков – он купил их у переодетого копа. Поскольку их сын не помнил телефон адвоката, который его обычно вытаскивал из таких ситуаций, он позвонил папе. О том, что родители в отпуске, чтобы отдохнуть в первую очередь именно от него, он, естественно, не подумал. Окружающие этих людей выполняют в их жизни только одну роль – прислуги. Короче, папа набрал адвоката и оставил запись на автоответчике, а потом ждал в театральном буфете за двойной порцией водки безо льда, когда тот перезвонит ему. В зал они уже не вернулись.  

Они еще провели с нами еще день, но мысли их были далеко. Они не прекращали переговоры с адвокатом, с врачом, с какой-то опекунской службой. Если они улыбались, улыбки их были удручающе виноватыми. Им было стыдно за сына, за себя, за свое несчастье, им было неловко за то, что они невольно вовлекают нас в свои проблемы, и наши уговоры, мол, все в порядке, мы же друзья и все понимаем, не очень помогали делу. Они считали минуты до отлета. И мы, честно говоря, тоже. Такая вот история.

Теперь о другом. Блог это – каторга. Каждый день ты должен бросить в эту мясорубку свежий кусок мяса и, каким бы сочным он ни был, на следующий день надо бросать новый. Скажите, что это не повод для расстройства – самый замечательный материал живет только один день. Как бабочка. Но две страницы – музыкальную «Субботняя дискотека» и литературную «Воскресное чтение» – я делаю на неделе и, благодаря этому, у меня освобождается суббота. А в воскресенье вечером мне нужно снова сеть за компьютер, чтобы подготовить материал на понедельник. Я вам говорю: каторга! Но если мне удается написать в пятницу материал на понедельник, то два дня я – самый счастливый человек в доме. Я даже не включаю компьютер.

Так было в минувшие выходные – утром мы поехали на пляж, днем я, завалившись на диван, включил негромко Элиану Элайас и читал, не смейтесь, «Белеет парус одинокий» – я хочу написать об этом романе статью. Вечером мы с женой открыли бутылку Фуи-Пуссе и с удовольствием пересмотрели  «Индокитай» с Катрин Дэнев. Воскресенье, как обычно, началось с церковной службы, а вечер мы провели с друзьями в чудесном греческом ресторане в Астории. Поджаренная телячья печень, горячие лепешки, пастуший салат, барбунья и бронзино – все было приготовлено совершенно бесподобно, плюс, конечно, два кило рецины и неторопливый разговор. И вот в этот момент, сидя за столом с видом на асторийский Бродвей, на курящих на тротуаре молодых людей, на подъезжающие к ресторану бимеры и мерсы, из которых высаживались, поправляя юбки загорелые девушки на безумных каблуках и парни в расстегнутых на груди белых рубахах, я радовался каждой минуте этого вечера и еще больше тому, что, вернувшись домой после принятой на грудь дозы рецины, мне не надо будет включать компьютер и прочесывать новости и комментарии в поиске подходящего куска мяса для понедельничной статьи. Я был свободен, как легкий летний ветерок Астории с накатывающим короткими волнами ароматом табака, духов и бензина. И в этот момент я вспомнил своих канадских друзей и подумал, как мне невероятно повезло, что я не жду сейчас звонка от кого-то близкого из тюрьмы или больницы, а может быть и еще похуже. Этому, конечно, можно было радоваться, но в тот момент моей чуть-чуть притормозившей жизни я испытал счастье.

Вадим ЯРМОЛИНЕЦ

Подписывайтесь на рассылку этого блога и каждый день читайте о самом важном!       

Cropped photo by Davey Gravy on Unsplash