Все происходило на глазах у многочисленных свидетелей: сначала конгрессмен Мэтью Лайон из Вермонта плюнул в лицо коллеге из Коннектикута Роджеру Грисволду. Придя в себя конгрессмен Грисволд огрел конгрессмена Лайона тростью, а тот, не растерявшись, схватил оказавшиеся под рукой каминные щипцы и нанес ответный удар.

Трудно сказать, чем бы окончился этот поединок, если бы коллеги не растащили противников. Это случилось в январе 1798 года, в здании Палаты представителей Конгресса США, который тогда располагался в Филадельфии. Поводом для конфликта была непримиримая политическая позиция законодателей – республиканца Лайона и федералиста Грисволда.  

Через шесть лет после этой драки гремучая смесь партийной и личной ненависти стоила жизни первому министру финансов США Александру Гамильтону. Он был смертельно ранен на дуэли с вице-президентом Ароном Бэром. Последний принадлежал к тому же “подлому” политическому племени, что и третий президент США Томас Джефферсон, которого Гамильтон называл политической проституткой.

Хорошо задокументированная вражда представителей двух партий, неоднократно доходившая до рукоприкладства, дает более чем достаточно оснований, чтобы не видеть в отцах-основателях этой страны беспорочных небожителей. Или считать, что нынешние законодатели менее цивилизованы, чем их предшественники.

Подзаголовок новой книги американского историка Денниса К. Расмуссена «Cтрах ухода солнца» (Fears of a Setting Sun): «Удивительная история того, как Джордж Вашингтон, Александр Гамильтон, Джон Адамс и Томас Джефферсон приходили в отчаяние от мыслей о будущем страны, которую они создали».

Расмуссен детально рассматривает отношения двух ближайших соратников Вашингтона – госсекретаря Джефферсона и министра финансов Гамильтона, которые не переносили друг друга на дух до такой степени, что Вашингтон предпочитал не встречаться с ними за одним столом, а направлял им депеши, на которые тем предлагалось отвечать письменно. Вашингтон, чье отвращение к политическим партиям было общеизвестно, невольно создал ситуацию, в которой выкристаллизовались две конфликтующие идеологические доктрины – федерализма и республиканизма, носителями которых были его министры.

За политическими взглядами министров стояло много личного, включая ревность и конкурентность. Оба министра были близки Вашингтону. Гамильтон был рядом с главнокомандующим революционной армии в годы войны. Джефферсон, как и Вашингтон, принадлежал к сливкам колониальной Вирджинии. Перед тем как занять пост госсекретаря, он был послом во Франции, что как бы подтверждало его аристократизм. Положение, состояние, воспитание и манеры Джефферсона не могли не раздражать Гамильтона – незаконнорожденного с  карибского Невиса, добившегося в своей жизни всего собственным трудом и талантом.

Человек, выросший в бедности, особенно остро ощущает хрупкость благополучия. Отсюда готовность Гамильтона предпринимать дополнительные усилия для закрепления успеха в том числе и на государственном поприще. Опасения Гамильтона за будущее союза 13 колоний в глазах таких как Джефферсон превращали его в маньяка и манипулятора, не брезгующего никакими средствами для достижения цели.

Джефферсон делает запись в своем дневнике о том, что при каждой встрече с Гамильтоном они ведут себя как два петуха, не дающие друг другу ни  минуты покоя. Эта неприязнь становится причиной того, что два влиятельных политика вместо поиска полезного стране компромисса, доводят свои идеологические позиции до абсолютной непримиримости.  Гамильтон, не удовлетворяясь открытой критикой республиканцев Джефферсона, пишет еще под десятком псевдонимов, что позволяет ему избегать приличий и не выбирать выражений. Оскорбления сыпятся градом. Джефферсон, который не успевает за стремительным пером своего оппонента, нанимает себе в помощь Филипа Френо – знакомого переводчика из Госдепартамента. Тот пишет просто и доходчиво, как и полагается платному агитатору-пропагандисту: «Гамильтон только и занимается тем, что разрушает республику, в то время как Джефферсон – настоящий патриот и еще платит ему (Гамильтону – В.Я.) зарплату!»

Драка в Конгрессе, упомянутая выше, имела место в годы нахождения у власти второго президента Джона Адамса. Чтобы закрыть рот республиканской оппозиции, тот принял специальный закон – Alien and Sedition Act, что произвело обратный эффект – в следующий выборах победа досталась Джефферсону. Занимая свой новый офис он призвал страну к единству, сказав: «мы все федералисты, мы все республиканцы». Это была циничная ложь, которая с тех пор звучит каждые четыре года. В узком кругу Джефферсон говорил, что «федерализм надо отправить в пропасть, из которой он больше никогда не восстанет».

Избрание Джефферсона на пост президента не остановило Гамильтона. Специально, чтобы пропагандировать принципы федерализма, он основал ежедневную газету, которую мы читаем по сей день – «Нью-Йорк пост». И по сей день, напоминает нам Деннис Расмуссен, наши политические пристрастия во многом подпитываются личным отношениям к тем или иным персонажам современности. Нет, удивляться тому, что происходит в Вашингтоне – не стоит. Так было с самого начала, так оно и будет продолжаться. Но можно удивляться степени нашей вовлеченности в эту драку.

Вадим ЯРМОЛИНЕЦ

Подписывайтесь на рассылку этого блога и каждый день читайте о самом важном.