Во время войны отец был на фронте, а мать, ей было тогда 17 лет, работала. Истории, на которых основан этот расcказ, я слышал от них. Он не документален, тем не менее, отчасти он о моей семье. И многих других. Читать дальше.

Евгений МАМОНТОВ

Один милиционер сошел с ума и его уволили из милиции.  До этого он был как все, но поехал в командировку в Чечню и его там контузило. Его отправили домой, подлечили,  и он вышел снова на работу, но всех подряд теперь арестовывал.

Дмитрий КАРАПУЗОВ

Мужик я еще не старый, тридцать один год только, но вот личная жизнь у меня не сложилась. Женился я после армии, жили мы вместе, все, вроде, нормально. Шесть лет прожили. Жили-жили, все нормально. А потом оказалось: она уж год как с другим встречается. Я, говорит, к подруге. Вот так вот. 

Николай ФOМЕНКО

Она приехала в собачий холод. Кончик носа был как чужой. Все вылезли из машины и разошлись. Машина уехала. А она стояла и думала, что теперь он совсем близко. Ее отвели в штаб. Она не знала, что это штаб и что военный за столом – начальник Особого отдела. Военный разговаривал негромко и иногда морщился. Она рассказала, что приехала к Кузнецову, что он ее жених и что он…

Вадим ЯРМОЛИНЕЦ

Есть у ме­ня один друг — Бо­ря­. Жи­вет в Рэд-Ху­ке. Ме­с­те­ч­ко гиб­лое, за­то по­со­бия хва­та­ет, что­бы от­би­вать­ся от до­мо­вла­дель­ца. Пер­во­го чи­с­ла ка­ж­до­го ме­ся­ца тот упор­но яв­ля­ет­ся за кварт­пла­той, не­взи­рая на опа­с­ность быть при­хлоп­ну­тым ме­ст­ным на­се­ле­ни­ем, что твой та­ра­кан.

Вадим ЯРМОЛИНЕЦ

В песнях Одесса всегда летняя: лиманы, каштаны, качается шаланда на рэйде голубом. Но в осенне-зимний период… Кто там жил, тот помнит.

Март в Бруклине. Солнце просто дуреет. Остатки снега чернеют и съеживаются. Деревья покрываются легкой зеленой сыпью. С дикими воплями носятся над заливом Шипсхед-Бэй чайки. “Новое русское слово” сообщает: в ресторане “Григорий”, что на Кони-Айленд авеню, пьяные хулиганы начали метать с балкона в зал тарелки с едой, бутылки и все такое прочее.

Вадим ЯРМОЛИНЕЦ

Сидя у открытого окна, за которым летает тополиный пух, я легко сочиняю истории, главные роли в которых исполняют мои знакомые. Я знаю, кто из них и что именно скажет в любой мною же придуманной ситуации. Ручаюсь, они мало отличаются от тех, которые происходят в реальной жизни.

Вадим ЯРМОЛИНЕЦ

В тот вечер, чтобы отвлечься от невеселых мыслей, я вернулся к «Истории марликов». Всё располагало к спокойной работе. Соседи ушли в гости к родителям и, судя по всему, остались там ночевать. Мягкая тишина стояла в пустой квартире и только стук дождевых капель о карниз доносился из-за окна. Я подвинул настольную лампу так, чтобы желтый круг освещал папку с рукописью и открыл ее.