Спитак 30 лет спустя

В декабре 1988 года в Армении произошло семибалльной силы землетрясение. Города Спитак и Ленинакан выглядели как Дрезден после бомбардировки союзников. Погибло 25 тысяч человек. Я помню об этих событиях по тому, как на одесском толчке появились очень красивые заграничные вещи из посылок гуманитарной помощи, которые Европа отправляла в Армению. Пережитый тогда шок заменил тот, которые должны были бы вызвать телерепортажи с места трагических событий. Но советское ТВ отличалось редкой сдержанностью.

Получасовый документальный фильм Светланы Стасенко «Спитак. 30 лет одиночества», который вошел в программу фестиваля русского документального кино в Нью-Йорке, рассказывает о Паргеве Манукяне, оставшемся в своем городе после трагедии. Руины расчищены, на их месте теперь стоят черные плиты, с которых на нас смотрят лица тех, кто жил здесь.

Паргев собирался отстроить дом, но не хватило сил и средств. 30 лет он прожил с сыном в металлическом домике, присланном из России. Дом стоит на фундаменте старого, в подвале держат скотину, которую каждый день Паргев гонит на пастбище. Коровы щиплют траву среди бетонных обломков и ржавеющих кузовов. На заднем плане высятся горы – прекрасные в своей отстранненности от тоскливого быта этих мест.

Жизнь продолжается, но она давно лишилась высокого смысла, став выживанием. Еще немного и все то, что смерть не забрала в 1988, она тихо подберет теперь.

Бегство из этих мест кажется совершенно закономерным, и уцелевшие бегут, пополняя ряды чернорабочих на стройках, кухнях и базарах Москвы, Питера, других городов страны и мира.

Советские власти обещали восстановить Спитак, но, как и Паргеву Манукяну, им не хватило сил и средств. До Спитака ли было, когда всю империю так трухануло, что до сих пор не все пришли в себя. «Мы оглядываясь, видим лишь руины», в этом взгляде, кажется, не много варварского, но много верного.

Вадим ЯРМОЛИНЕЦ

Комментируйте, делитесь, подписывайтесь!